25 мая 1837, четверг

Мы всё ещё живём в типи Медведя. Нас беспрестанно приглашают в гости, плотно кормят. Все жаждут посмотреть на меня, потому что я для них не просто человек, а какой-то Вакан. Они обязательно громко восклицают это слово, покачивают головами и в удивлении прикрывают рты руками. Джек-Собака объяснил мне, что они связывают меня с могущественными духами потустороннего мира. Сам он весьма доволен оказанным нам приёмом.

Племя ведёт сытую жизнь. У них много лошадей. В день нашего приезда в деревню Медведь устроил большой приём у себя в жилище и подарил много лошадей каким-то людям. Джек объяснил, что у них принято в торжественные дни делать такие подарки тем, которые считаются бедными.

Первые несколько ночей Медведь регулярно занимался сексом со своей женой, по которой, как я понимаю, весьма соскучился. Меня всегда выводят из себя эти совокупления, так как гостевые ложа находятся в непосредственной близости от хозяйского. Я долго остаюсь взбудораженным и не могу уснуть, когда их дыхание и сопение уже стихает. А что удивительного? Мы с Джеком по пять-шесть месяцев бродим по прериям и горам. Возможность побыть с женщиной выдаётся весьма редко. У Медведя нет других жён, которых он мог бы предложить гостю, как это делают в знак гостеприимства некоторые особенно щедрые дикари.

Пятница, 2 июня 1837

В очередной раз поразило меня присутствие смерти. В городе никогда так не бросается в глаза человеческое горе, оно прячется где-то за стенами домов и толпы смеющихся людей заслоняют собой тех, кто плачет. Здесь же всё как на ладони.

Я видел женщин, когда они ходили к установленным на ближайшем холме погребальным помостам. Что за крики доносились оттуда! Будто волчий вой. Не представляю, как давно было положено там большинство покойников и имеются ли там свежие захоронения, но плакальщицы казались мне неутешными, словно только вчера потеряли кого-то из родных.

Я разглядывал кладбище со стороны, так как к захоронениям не разрешается подходить никому из чужого народа, дабы не прогневить дух умерших. Сколько ни бываем мы с ним в селениях индейцев, я никогда не нарушаю этого правила. На многих шестах висят волосы, которые теребит ветер. Сперва я думал, что это скальпы, но оказалось, что эти пряди срезали себе родственники в знак скорби. Вокруг помостов повсюду виднеются разбросанные кости мелких животных – следы траурных ужинов, которые нередко проводятся в память об умерших.

В общем, все индейские кладбища похожи друг на друга, как, впрочем, и кладбища белых людей.

Суббота, 3 июня 1837

Сегодня утром возвратилась группа мужчин, которые привезли что-то в кожаном свёртке и провели над ним какие-то ритуальные действия. Затем они соорудили на кладбище новую площадку на четырёх шестах и водрузили на неё этот свёрток, положив возле него большую боевую дубинку, колчан со стрелами, лук и круглый щит. Свёрток был слишком мал, чтобы содержать тело, и я направился к Джеку за объяснениями.

Он расспросил кое-кого и поведал мне престранную историю.

Индеец по имени Он-Чует-Буйволов отправился за телом своего погибшего сына, которого после сражения оставили лежать где-то на территории племени Псалоков. Когда же он через несколько дней отыскал труп, то понял, что забрать тело с собой не получится, так как процесс разложения зашёл уже далеко. Тогда он вместе с друзьями взялся за гниющие останки и принялся ножом соскабливать мясо с костей. Занятие, я думаю, далеко не из приятных. Когда кости были очищены, Он-Чует-Буйволов завернул их в шкуру оленя и привёз в стойбище.

Похоже, что для дикарей важно не столько тело покойника, сколько кости. Джек утверждает, что знавал нескольких краснокожих, которые всегда возили с собой кости умерших предков. Однако в большинстве случаев кости зарывают в землю после того, как тело разложится на погребальном помосте.

Понедельник, 5 июня 1837

Сегодня неподалёку от деревни произошло столкновение с Воронами, которые пришли, вероятно, чтобы украсть лошадей у Оглалов. Но их обнаружили. Убили пять человек. Остальные умчались прочь. Со стороны Оглалов погиб Горная Вершина.

Я хотел принять участие в бою, но не успел, так как всё произошло стремительно. Да и Джек-Собака удержал меня за локоть, настояв, чтобы я смотрел на этот спектакль со стороны. Однако со стороны видно было лишь, как индейцы носились на своих пони, поднимая густую пыль, и стреляли во что-то на земле.

Когда Горную Вершину привезли в деревню, вокруг сию же секунду столпилось множество женщин. Поднялся жуткий плач. Убитого стали готовить к прощанию, переодев в праздничную рубашку из удивительно мягко выделанной кожи. Расшита она была очень ярко и красиво. Его лицо обмазали алой краской и также оставили чёрный отпечаток руки, которая словно закрывала покойнику рот: четыре пальца запечатлели свои следы на одной щеке, а большой палец – на другой. Говорят, что таким знаком выделяют особенно уважаемого и храброго воина.

СЕМЬЯ

Подавляющее большинство трапперов в те времена брали в жёны индейских девушек, так как белых женщин в тех диких местах не было и в помине. Приезд самой невзрачной особы с белой кожей вызвал бы у бородатых жителей гор и прерий куда большее потрясение, чем появление целого стада белых бизонов. Чтобы утонуть в объятиях светлокожей проститутки, трапперы отправлялись в далёкий Сент-Луис.

Да, белая женщина была редчайшим явлением на западном берегу Миссури. Впрочем, из-за краснокожих красавиц тоже случались серьёзные ссоры между трапперами, ведь любовь не знает рамок, она стремится проявить себя и обдать жаром всех вокруг, даже если подобная страсть несла с собой гибель. Рэндал Скотт хорошо помнил, как два года назад во время Рандеву Кит Карсон стрелялся с французом по имени Шунар. И причиной тому была Ва-Нибе, совсем юная девушка из племени Арапахов. Она выглядела столь манящей, что дыхание её кружило голову мужчинам на расстоянии десяти шагов. Шунар и Карсон обратили на неё внимание во время весёлого Супового Танца, и каждый счёл, что она выбрала именно его.

Суповой Танец считался танцем ухаживаний. Девушки выстраивались в ряд напротив мужчин и держали в руках чёрные ложки, сделанные из бизоньего рога. Они черпали ими суп из котла, а танцующие мужчины должны были выпить этот суп. Это было возможно лишь в том случае, если девушка хотела этого. Когда же партнёр не устраивал её, она выплёскивала суп ему в лицо. В противном случае она разрешала избраннику набросить ей на голову одеяло. В таком виде парочка могла стоять, разговаривая и нежно потираясь носами на глазах у публики. Белые трапперы очень быстро заменили потирание носами на более привычные и приятные им поцелуи. Индейские девушки с лёгкостью приняли это нововведение.

Ва-Нибе означало Поющая Трава. Все без исключения охотники пялились на неё, когда она проезжала через лагерь на своей белой лошадке, одетая только в мягкую белую юбку с красной вышивкой, и её обнажённые грудки с торчащими сосками соблазнительно подрагивали при каждом шаге лошади. Не было на Рандеву ни единого мужчины, который оставался бы спокоен, глядя на эту дочь природы, сияющую бронзовой кожей на солнце.

Как-то раз Ва-Нибе отказала пьяному Шунару в его притязаниях и плеснула в него супом, что привело француза в бешенство. Этот огромного роста человек с тяжёлыми ручищами и бычьей шеей обладал недюжинной силой. В отряде капитана Дрипса, с которым он приехал, Шунар успел переломать рёбра почти всем. Как и большинство звероловов, медлительных и ленивых с виду, он под влиянием момента был способен пустить в ход всю притаившуюся в нём энергию… В этот раз, ошпаренный презрением девушки более, чем опрокинутым на него супом, он набросился на неё, но она, защищаясь, внезапно ткнула его ножом и скрылась. Рана оказалась пустяковой, но француз остервенел.